О каком таком «Доме Восходящего Солнца» поют в песне «The House Of Rising Sun»?

Встречаются люди, всерьёз считающие, что т. н. «шансон», или, проще говоря, блатняк — это какое-то особенное явление именно русской культуры. О чём поется в зарубежных песнях, многие соотечественники даже не подозревают — в лучшем случае, знают только, как эти песни называются.

В результате чего у них складывается мнение, что, например, если песня называется «The House Of Rising Sun» («Дом Восходящего Солнца»), то и поётся в ней о чём-то шибко красивом и романтичном.

Исходя из этого, в советские времена наши умельцы написали на вышеуказанную песню немало любительских каверов. Поэтическим мастерством они не блистали, но все как один были о мечтах и любви. Например,

«Ходит по свету легенда о том, Что где-то средь горных высот Стоит, стоит прекраснейший дом, У которого солнце встает.

И если бы я поверить не смог, Прожил бы всю жизнь без хлопот, Но я пошел искать этот дом, У которого солнце встает.

Я шел через горы, покрытые льдом, Я шел и неделю, и год, Но я не нашел, не нашел этот дом, У которого солнце встает.

Ходит по свету легенда о том, Что где-то средь горных высот Стоит, стоит прекраснейший дом, У которого солнце встает

Ищите, ищите, люди, тот дом, У которого солнце встает".

или

«Прошло много лет с тех сказочных снов, Когда я любил здесь и жил. Встречает меня наш старый дом С пустым запыленным окном.

Никто сейчас не ждёт меня, Не согреет улыбкой своей, Ушла, растворилась улыбка твоя В той сказке мальчишеских дней.

Ты тоже была из сказочных снов. Сейчас тебя нет со мной. Встречает меня мой старый дом С пустым запыленным окном.

Ведь сказку — её не вернешь назад, Она не приходит сама, А солнце — оно высоко в горах, И с гор не спускается к нам".

Как это бывает, «The House Of Rising Sun» настолько утвердилась в этом ключе, что не так давно Гарик Сукачёв снял фильм «Дом Восходящего Солнца», где этот образ опять символизирует романтику — на этот раз советских хиппи.

На родине этой песни — в США — такие параллели были бы просто немыслимы, ибо песня — неприкрытая жалоба человека, которого «засосала опасная трясина» притонов криминального мира.

Перевод Yell:

В Новом Орлеане есть место, Называемое Дом Восходящего Солнца Там закончилась жизнь многих ребят из бедных кварталов И, видит бог, я знаю, что я — один из них.

Моя мама была швеей, Это она сшила мне новые голубые джинсы, А мой отец был игроком В Новом Орлеане.

Пойми, все, что нужно игроку в жизни — Чемодан и грузовичок, А доволен он только тогда, Когда вдребезги пьян.

Мама, скажи своим детям Не повторять моих ошибок, Не прожигать жизнь в пороке и страданиях В Доме Восходящего Солнца

Я стою одной ногой на платформе, А второй на ступеньках вагона, Я возвращаюсь в Новый Орлеан, Чтобы вновь надеть на себя эти оковы (дословно — «цепь и чугунный шар»)

Знаешь, в Новом Орлеане есть место, Называемое Дом Восходящего Солнца Там закончилась жизнь многих ребят из бедных кварталов И, видит бог, я знаю, что я — один из них.

Недаром группа КОНЕЦ ФИЛЬМА создаст отличную пародию, спев на мотив «House Of Rising Sun» текст известной кинопесни «Постой, паровоз, не стучите, колёса…». И надо признать, эта пародия намного ближе к оригиналу, чем вышеприведенные версии. Еще ближе к оригиналу перевод С. Росновского, который сознательно адаптировал смысл песни к реалиям нашего блатняка. Я же, в свою очередь, ради шутки адаптировал к ритмам «шансона» и мелодию песни (ссылки на эту версию см. в 1-м комментарии к статье).

Есть в Питере малина, Что прозвана «Заря», Там пацанов нормальных Пропало много зря.

Швеёй была маманя, Каталой был отец, От ментовской маслины Нашёл он свой конец.

Нужны для жизни вора Перо да чемодан, Тогда лишь он доволен, Когда он в жопу пьян.

Скажите, мамки, детям, Не жили чтоб, как я — В «Заре» проклятой этой Пропала жизнь моя.

Везут меня в вагоне, Решётки на дверях, В браслетах мои руки, А грудь вся в куполах.

Есть в Питере малина, Что прозвана «Заря», Там пацанов нормальных Пропало много зря.

Однако вернемся к оригиналу. Слава песни «House Of Rising Sun» неизменно и вполне справедливо связывается с группой ANIMALS. Но на их сингле 1964 г. возле песни стоит примечание «слова и музыка — народные».

И, действительно, попытки определить, кто же написал песню, до сих пор не привели к успеху. Одни пишут, что самая старая запись «House Of Rising Sun» сделана Кларенсом Эшли в 1933 г., причём сам Эшли утверждал, что услышал песню ещё от деда. Другие — что первая запись датируется 1935 г. и сделал ее дуэт CALLAHAN BROTHERS. А вот собиратель американского фольклора в своей книге «Our singing country» (1941) утверждает, что мелодия взята из английской баллады «Matty Groves», а слова написаны Джорджией Тернер из Кентукки. Кстати, в ранних вариантах «Дом» исполнялся от лица… женщины — скорее всего, сбежавшей проститутки. Пишут, что ANIMALS заменили ее парнем, чтобы песня смогла пойти в радиоэфир. Но в общем и целом, основной массив текста остался прежним.

Зато музыкальная основа порою радикально отличалась от привычной нам версии. Допустим, в исполнении Джорджии Тернер, Кларенса Эшли, Лидбелли, Вуди Гатри и многих других «Дом» исполнялся на мажорной (а не минорной) основе и звучал, как самое стандартное кантри или блюз. Уловить отзвуки будущего хита ANIMALS в версиях 1930−40-х годов я смог лишь у CALLAHAN BROTHERS. Однако постепенно песня приобретала всё более и более знакомые нам черты. Вполне узнаваемо она звучит в 1950 — начале 1960-х в исполнении Ронни Гилберт, Джоан Баэз, Боба Дилана и Дэйва Ван Ронка. Кстати принято считать, что ANIMALS вдохновлялись именно версией Дилана, хотя вокалист группы — Эрик Бёрдон — утверждал, что услышал песню в Ньюкасле в исполнении Джонни Хэндла.

Если вы послушаете все ранние версии, то поймёте, насколько усовершенствовали заунывную балладу «пропащего» человека ребята из ANIMALS. Прежде всего, надо отметить клавишника группы — Алана Прайса, которому принадлежит аранжировка темы и неистовое соло на органе. В рок-музыке тех лет такой большой «удельный вес» клавишных встречался крайне редко. Если к этому добавить драматический гитарный перебор и просто истошное пение Бёрдона, то становится понятным, почему, песня, записанная группой за 15 минут, стала таким большим хитом.

Выйдя в июне 1964 г., сингл с «House Of Rising Sun» возглавил хит-парады и Британии, и США. Это была первая британская песня за два года, которая заняла 1-е место и не принадлежала при этом перу БИТЛЗ. Успеху не помешала даже длина песни — 4 минуты 20 секунд (на то время это был самый продолжительный британский сингл). Правда, для США версию всё же пришлось укоротить до 3-х минут.

После этого «House Of Rising Sun» начала расходиться по миру в невообразимом количестве каверов, которых на данный момент не меньше двухсот. Здесь и отличные варианты групп GEORDIE и BACHMAN TURNER OVERDRIVE, построенные на традиционной основе, и зажигательно-испанские версии SANTA ESMERALDA и EL PUERTO, и трогательное исполнение Шинед О’Коннор, и альтернативное прочтение MUSE.

Но мы так и не ответили на вопрос, что же такое сам «Дом Восходящего Солнца». Одни считали, что это публичный дом. Мол, существовал в 1860-х годах в Новом Орлеане бордель, прозванный так из-за хозяйки, носящей имя Marianne LeSoleil Levant (фамилия переводится с французского, как «Восходящее Солнце»). Другие полагали, что это место, где проституток принудительно и не безопасно для здоровья лечили от сифилиса. Третьи — отдавали предпочтение тюрьме, считая, что песня поется от лица девушки, убившей своего папашку — алкаша и игрока.

Вот, что говорил один из исполнителей «Дома» — Дэйв Ван Ронк: «Подобно всем остальным, я считал, что под „домом“ подразумевался бордель. Но какое-то время назад я был в Новом Орлеане для участия в джазовом фестивале. Мы с моей женой Андреей и Одеттой выпивали в пабе, когда появился парень с пачкой старых фотографий — снимки города начала века. Там наряду с прочим, было фото входного проема из грубого камня с выгравированным по центру изображением восходящего солнца. Заинтригованный, я спросил, что это за здание. Оказалось, это новоорлеанская женская тюрьма. Так выяснилось, что я в корне ошибался с самого начала».

Как бы то ни было, ясно лишь одно, что никакой романтикой здесь не пахнет — даже уголовной.