Формационная теория Маркса: насколько она всеобъемлюща?

Прежде чем ответить на поставленный вопрос, разберемся, в чем принципиальное отличие феодала как от рабовладельца, так и от капиталиста. Феодал, в отличие от рабовладельца и капиталиста, в организации рабочего места ни крестьянина, ни ремесленника не принимает никакого участия. В связи с этим феодала не интересует и та производительность труда, которую показывают его поданные.

И налоги, собираемые феодалом, не были каким-либо образом привязаны к доходу конкретного крестьянина или ремесленника. Доходы собирались чисто волюнтаристским способом, по мере нужды феодала в деньгах. Известно, что феодал поправлял свои экономические показатели исключительно посредством войны и грабежа. Бухгалтерским книгам феодал предпочитал щит и меч. И форма взимания налогов с находящихся в его зоне влияния крестьян и ремесленников мало отличалась от его действий во время грабежа людей соседнего государства.

Но грабеж, под каким бы углом на него не посмотреть, экономической категорией быть не может. Иными словами, в феодальной формации феодал, с одной стороны, и крестьянин с ремесленником, с другой стороны, никакими экономическими узами связаны не были. А коль так, то в феодальной формации люди объединялись в общество не производственными отношениями, а посредством чего-то иного. Не открою большой тайны, если скажу, что элементом, создавшим из разного этнического конгломерата единую европейскую общность, было христианство. Не труд объединял людей, а вера, вера во Христа. Экономика, которая была ведущим колесом Римской империи, уступила место идеологии. В феодализме людей объединяет не ритм труда, а идея Бога.

Еще во II веке ничтожная по масштабам Римской империи и ее удельному весу в духовной и общественной жизни страны секта христиан стала весомой и реальной силой всего столетие спустя. Вторая половина III века — эпоха начала массового распространения христианства. Считают, что уже в начале IV века христиане составляли более 10% населения империи. При этом нужно учитывать, что христиане все эти триста лет были гонимой сектой.

Последним борцом против христиан на всем пространстве империи был император Диоклетиан (284−305). Диоклетиан видел, что христианство, несмотря на гонения и казни, набирает всё большую силу, неся разрушение существующему рабовладельческому строю, и пытался остановить этот процесс. Увы, колесо истории остановить нельзя. Нарождающаяся этика несла смерть рабовладельческому способу производства. И действительно, что же это за рабство, в котором рабовладелец и раб — братья во Христе? Безусловно, римское рабство было разрушено именно христианством, а не чудесным образом возросшими мифическими производительными силами. Возросла сила духа людей, а не производительные силы общества. Откуда же взялась эта возросшая сила духа?

Согласно теории Гумилева, в I веке в Палестине произошел взрыв этногенеза, создавший христианский этнос. Этническое поле, возникшее в результате взрыва этногенеза, обильным потоком вливало пассионарность в людей, оказавшихся в зоне его действия, понуждая их к выработке определенной идеологии и стереотипа поведения. Для людей чистота помыслов и верность овладевшей ими идее становились важнее сытого желудка. Если чистоту помыслов определить как проявление идеологии, а сытый желудок — экономики, то мы получаем исторический процесс, в котором преобладание в обществе экономического фактора уступает место преобладанию идеологического фактора, и наоборот. Так, если, следуя терминологии марксизма, римское общество определить как социально-экономическую формацию, то общество, которое возникло в результате воздействия христианства, следует определить как социально-идеологическую формацию.

Таким образом, если рабство и капитализм несут в себе ярко выраженный экономический фактор, то феодализм несет в себе ярко выраженный идеологический фактор. Исходя из этого постулата, можно записать:

— рабство — экономическая формация; — феодализм — идеологическая формация; — капитализм — экономическая формация.

Если эту тенденцию проэкстраполировать в прошлое и в будущее, то мы получим:

— первобытно-общинный строй — идеологическая формация; — рабство — экономическая формация; — феодализм — идеологическая формация; — капитализм — экономическая формация; — социализм — идеологическая формация.

Из вышеприведенного следуют два очень важных вывода.

Во-первых, вид Homo sapiens смог создать человеческое общество только после того, как создал свою первую идеологию (религию), только после того, как пришел к идее Бога. И если предположить, что антропогенез так же мозаичен, как и этногенез, то следует вывод, что обезьяны — это представители тех многочисленных видов животных, которые, вступив на путь антропогенеза, так и не смогли прийти к идее бога, в результате чего не смогли создать человеческое общество, и вновь скатились в животный мир, но теперь уже в облике обезьян. Нет, не человек произошел от обезьяны, а обезьяна произошла от человека, точнее, от антропоида, который так и не смог прийти к Богу, не смог создать свою неповторимую религию.

Во-вторых, тезис: материя — первична, идея — вторична, по крайней мере, по отношению к человеческому обществу является ложным. Человеческое общество и было создано благодаря осознанию антропоидом идеи Бога и созданию им религии.

В человеческом обществе верен тезис: идея (идеология) — первична, материя (экономика) — вторична.

Условие, при котором антропоид стал человеком и шагнул из стаи в человеческое общество — идея Бога.