Как группа THE CURE написала «Порнографию», пережила «Дезинтеграцию» и собрала «Кровавые цветы»?

В прошлый раз мы оставили THE CURE на пороге 1980-х в статусе многообещающей, но уж никак не культовой группы. Роберт Смит прекрасно понимал, что постпанк постпанком, но пора уже обрести оригинальное и целостное звучание.

В группу приходит новый басист Саймон Гэллап, и его прямолинейные мелодичные партии становятся одной из характерных примет нового саунда группы.

В 1980-м году выходит альбом «Seventeen Seconds» — блестящий не только по материалу, но и по своей цельности. Потусторонние электронные спецэффекты, громкая и плотная ритм-секция, в которой был «утоплен» скрежет гитары и размытый вокал — всё это погружало слушателя в особую призрачную и депрессивную атмосферу. Весь альбом слушается на едином дыхании от отчаянной «Play For Today» до отчаянной «Seventeen Seconds», построенной всего лишь на двух аккордах.

«Время ускользает И меркнет свет Всё замирает Чувства проходят И картинки выцветают Всё такое холодное Мечта зашла в тупик Желание не сбудется И девушка Начинает петь

Семнадцать секунд Так измеряется жизнь". (вольный перевод — deine_traume)

Самой эффектной и известной песней альбома становится клаустрофобическая «A Forest», герой которой устремился за призраком девушки и заблудился в лесу. Мелодия песни настолько зрима, что я всегда ясно представлял себе клип с бесконечным мельканием древесных стволов и безысходным кружением неба в сетке ветвей.

Альбом имел успех, и CURE продолжили «усугублять» найденную тему. Следующий альбом «Faith» («Вера») (1981) вышел не менее депрессивным, зато более монотонным. Песни напоминали затянувшуюся похоронную процессию. Как ни странно, именно под эти заунывные мантры группа стала собирать круг собственных фэнов. Воспаленная меланхолия подкреплялась у участников группы вполне реальной потерей близких людей, поэтому нередко Смит уходил со сцены со слезами на глазах.

Постепенно накопленная депрессия сгустилась в настоящее отвращение ко всему и вся. Результатом стал альбом «Pornography» (1982) — апогей безысходности и отчаяния, который до сих пор многими считается творческой «вершиной» группы. В отличие от «Faith» «Порнография» была переполнена брезгливостью и агрессией. Так, по словам Смита песни «One Hundred Years» и «Pornography» написаны с отвращением к самому себе. «Hanging Garden» написана «о брезгливости и неприязни того, как трахаются животные, а „Siamese Twins“ примерно о том же между людьми». В «A Short Term Effect» и «Cold» изображен наркотический угар, в «Figurehead» — муки совести, в «A Strange Day» — конец света. В общем, полный набор для висельника. Слушать эту 40-минутную агонию просто физически тяжело, поэтому не могу назвать альбом в числе самых прослушиваемых. Запись проходила в нервозной обстановке, с обилием стимуляторов и взаимной ненависти. Закончилось это потасовкой участников группы, и стало ясно, что CURE подошли к концу.

«…Еще один такой же день — и я убью тебя, Охваченный жаждой плоти и свежепролитой крови, Я буду смотреть, как ты в ванной тонешь, Впитывая жизнь из твоих открытых глаз… Я должен победить эту болезнь, Найти лекарство… Я должен победить эту болезнь…». («Порнография», перевод Ольги Разумной)

Лекарство Смит решил искать на стороне. Он начал работать гитаристом в группе своих коллег SIOUXSIE & BANCHEES, а сам попутно записывал… весёлые поп-песенки («Walk», «Lovecats»), которые, если бы не продюсер, никогда не вышли бы под маркой CURE. И они имели успех.

Вслед за ними вышел не очень удачный альбом «The Top» (1984) с этническими ритмами, навеянными поездкой Смита в Израиль. Синглом и по праву лучшей песней альбома стала «Caterpillar», о девушке-гусенице, которая вот-вот превратится в бабочку и улетит.

К 1985 году творческий настрой Смита поправился настолько, что он вернул назад басиста Гэллапа, сбежавшего после «Pornography», и группа записала отличный альбом «Head on the Door», где в грамотных пропорциях был представлен весь наработанный опыт — и фирменная «мировая тоска», и этнические вкрапления, и броские поп-мелодии. Популярными песнями стали «Inbetween Days» с мажорным мотивом и грустным текстом, и «Close to Me». К последней был снят забавный клип, где группа играет в запертом шкафу, а сам шкаф падает с утеса в океан (образ, скорее всего, навеян неоднозначностью названия песни, которое можно перевести и как «Близко ко Мне» и как «Запирая меня»).

Отныне группа становится популярной не только в специфической среде, но и в массах. Творческий взлет продолжился выпуском двойного альбома «Kiss Me Kiss Me Kiss Me» (1987), который многие критиковали за неразборчивость и пестроту. В альбоме действительно хватало песен на любой вкус — была и откровенная попса, и хороший поп, и песни отчаянья, и песни борьбы.

Однако в 1989 г. Смит решил, что пора покончить с пестротой и выпустил очередной альбом — цельный как по саунду, так и по настроению. Настроение определяло уже само название «Disintegration», т. е. «Распад». То, что старые фэны CURE с удовольствием погрузятся в море тоски щекотать свои чувства, никто не сомневался, но выпускающая фирма опасалась, что группа потеряет новых поклонников, появившихся в поп-период. Впрочем, Смиту всегда было плевать на установки шоу-бизнеса и… случилось чудо. Очередное депрессивное творение в тонах индиго не разочаровало никого. Недаром даже герой мультсериала «Южный парк» прокричит, что «Disintegration» — лучший альбом всех времен!".

На мой взгляд, на руку сыграло и то, что в этом море грусти и печали, наряду с типично монотонными вещами прекрасно соседствовали и более доступные композиции. Это в первую очередь страшилка под названием «Lullaby» («Колыбельная»), запомнившаяся отличным клипом, где Смита пожирал он же сам в обличье паука. Ну и конечно, прекрасная в своей простоте «Lovesong» — первая песня, имевшая крупный успех в США (2-е место). «Песня Любви» стала и своеобразным свадебным подарком Смита своей давней подруге Мэри Пул, с которой он наконец-то сочетался законным браком.

После столь сильной работы CURE взяли перерыв — записывали саундтреки, выпускали синглы, а в 1990-м году выпустили альбом «Mixed Up», в корне изменивший моё отношение к так называемым ремиксам. Потому что, что такое обычно ремикс? Берешь готовую песню и кладешь на танцевальное «гуп-ца-ца». Но CURE настолько творчески подошли к делу, что ремиксы либо улучшили оригиналы (это касается, прежде всего, песен из «Disintegration»), либо преображали их до неузнаваемости (здесь стоит отметить новую версию «Close to Me»).

Новый альбом «Wish» вышел лишь в 1992 году и снова стал чрезвычайно успешным. Песни на нем снова были очень разнообразны, но наибольшую популярность снискала самая радостная песня группы «Friday I’m in Love» («Пятница и я влюблён»), хорошо известная и у нас. Смит с усмешкой вспоминал, как, услышав столь блестящую поп-песню, продюсеры забегали по студии, восклицая: «О Боооже, о Боооже, вот это да, вот это да!».

Следующий перерыв затянулся настолько, что многие решили, что на этот раз CURE уж точно ушли на заслуженный покой. А музыканты просто никуда не спешили. Альбом 1996 г. «Wild Mood Swings» полностью отвечал своему названию «Дикие Колебания Настроения» и был местами настолько нехарактерным, что многие поклонники были разочарованы. При этом на нем было достаточно прекрасных песен — «Want», «Jupiter Crash», «Treasure», и конечно же, одна из самых пронзительных мелодий CURE — «This is a Lie» (Это Ложь") — которую Смит охарактеризовал как песню о верности.

Как бы в ответ на запросы фэнов к концу тысячелетия Смит создает очередное грустное и цельное творение — альбом «Bloodflowers» («Кровавые цветы»), которым, по его словам, он завершил своеобразную «трилогию отчаянья», начатую «Pornography» и «Disintegration». Ажиотажа альбом не вызвал, но лидеру CURE это уже было не особо нужно.

Он и сейчас продолжает выступать, записывает более или менее успешные синглы и альбомы, и носит ту же странную маску клоуна, когда грустного, когда веселого, но всегда узнаваемого.